[18-24.05.2006] «И любовь поет во мне ИЛИ на что потратить миллион долларов?»
Издание: Труд
В повести Анатолия Алексина «Ивашов» - о старшеклассниках военных лет – есть эпизод: перед отправкой на фронт семнадцатилетние мальчишки с беззащитно бритыми головами, предчувствуя, что обратной дороги домой может не быть, все подряд, не ревнуя друг к другу, стали объясняться в любви самой красивой девочке класса. Им было важно успеть высказаться. Она отвечала, что любит их всех и будет ждать.
В книгах – одно, в жизни – другое. Разве не так мы объясняем себе происходящее с нами? Разве редко слышим, как с тревогой и сожалением называют сегодня подрастающее поколение «потерянным», «утратившим духовные ценности»: «книжек они не читают, компьютер – их бог. Растут беспринципными карьеристами, бездушными технократами.
Какие они, мальчишки и девчонки, что стоят у порога во взрослую жизнь?
В поисках ответа иду в школу, которую закончила когда-то сама. В ребячьем потоке ступает седая учительница, учившая меня и моих родителей. Рассказываю ей о задуманном. Вдруг из приемной выскакивает бойкая дамочка и бросает: «Директор вам отказывает». «Попробуйте сходить в другую школу», - почувствовав неловкость, участливо говорит моя учительница.
Вот не знаешь: где найдешь, где потеряешь. Стою у порога аккуратного здания светло-серого цвета со множеством окон и пристройками, образующими уютный двор. Вывеска: «Средняя общеобразовательная школа №30 г.Иркутска»
В просторном холле – охранник (неотъемлемая черта современной школы). В коридорах вместо привычно скучно-крашеные панелей картины природы – от потолка до пола – ярко желтый осенний лес, белый кораблик на глади озера, березовая поляна.
В приемной в рамках под стеклом благодарственные письма. Вера Николаевна Афанасьева, директор школы, внимательно выслушав меня, тепло улыбнулась и решительно проговорила: «Вам надо сними пообщаться…»
В книгах – одно, в жизни – другое. Разве не так мы объясняем себе происходящее с нами? Разве редко слышим, как с тревогой и сожалением называют сегодня подрастающее поколение «потерянным», «утратившим духовные ценности»: «книжек они не читают, компьютер – их бог. Растут беспринципными карьеристами, бездушными технократами.
Какие они, мальчишки и девчонки, что стоят у порога во взрослую жизнь?
В поисках ответа иду в школу, которую закончила когда-то сама. В ребячьем потоке ступает седая учительница, учившая меня и моих родителей. Рассказываю ей о задуманном. Вдруг из приемной выскакивает бойкая дамочка и бросает: «Директор вам отказывает». «Попробуйте сходить в другую школу», - почувствовав неловкость, участливо говорит моя учительница.
Вот не знаешь: где найдешь, где потеряешь. Стою у порога аккуратного здания светло-серого цвета со множеством окон и пристройками, образующими уютный двор. Вывеска: «Средняя общеобразовательная школа №30 г.Иркутска»
В просторном холле – охранник (неотъемлемая черта современной школы). В коридорах вместо привычно скучно-крашеные панелей картины природы – от потолка до пола – ярко желтый осенний лес, белый кораблик на глади озера, березовая поляна.
В приемной в рамках под стеклом благодарственные письма. Вера Николаевна Афанасьева, директор школы, внимательно выслушав меня, тепло улыбнулась и решительно проговорила: «Вам надо сними пообщаться…»
…Двадцать пар глаз внимательно, настороженно, насмешливо, равнодушно провожают меня до доски. Называю себя. Прошу письменно ответить на вопросы. Пока я это говорю, они продолжают молча и напрядено разглядывать меня. Листы прошу не подписывать (маленькая хитрость в надежде на искренность в ответах). Облегченно вздыхают: значит, оценок не будет.
-Ваш любимый отечественный кинофильм? – бодро начинаю я.
Смотрят с недоумением, как гусь на молнию. Никто не пишет. Ожидали, видимо, чего-нибудь посложнее. Постепенно в глазах появляется интерес.
- А если несколько?
- Пишите несколько.
Склонились над партами. Теперь я пытаюсь охватить всех взглядом. Море лиц. Пестрые, как мозаики, наряды. Помимо учебников, тетради – на каждом столе памятка о ЕГЭ. Мальчик на «камчатке» скучающе разглядывает потолок. Девочка в первом ряду старательно прикрывает рукой написанное.
Среди любимых кинофильмом больше старых: «Девчата», «Москва слезам не верит», «Брильянтовая рука», «Кавказская пленница», «Иван Васильевич меняет профессию», хотя кто-то предпочитае «Дневной дозор», «9 роту», «Две судьбы», «Курсанты».
- Ваш любимый писатель?
Многие призадумались. «Если совсем плохо, - пытаюсь подсказать я, - вспоминайте школьную программу». Сдержанный смех.
На первом месте Пушкин, Булгаков, Блок, Есенин. Хочется верить, что не по моей подсказке. Нашлись поклонники И.Хмелевского, Н.Устиновой, Д. Донцовой. Редко: Э.По, К. Дойль, Р.Бредбери, Толкиен, П. Коэльо. И даже – Г.Г.Маркес. Чему немало удивлена, - мы-то читали его по университетской программе.
Некоторые успевают выслушать вопрос, произнести вслух ответ, записать его и заглянуть в тетрадь соседа. А когда все они серьезно и сосредоточено пишут, то в классе вдруг наступает какая-то особенная тишина – думающая.. Слышно только, как шуршит под двигающейся рукой бумага. Вид у ребят при этом особенный: не дети – ангелы. Картина до того умиляет, что не могу сдержать улыбки.
- Мне нравится, как она улыбается, - радостно делится своим открытием с соседкой ученица на второй парте (процесс познания друг друга продолжался).
Два мальчика с первой и второй парты, как Давид и Голиаф, привстали и молча тянут друг друга за рукава, сопят, красные от напряжения. Прежде чем я успела понять, что происходит, со всех сторон к ним летит грозное шиканье: «Хватит!». Еще мгновенье – и воинствующие стороны сидят, шумно отдуваясь.
…Они не знают, когда день рождения Ильича. Вещь для меня, познакомившейся с «дедушкой Лениным» в детском саду, удивительная. И сейчас помню обязательные для любой школы тех лет мероприятия с громкозвучными, а лозунги, названиями: «Ленинцем считаться е по спискам, ленинцем считаться по делам» (в том числе и необъяснимые сегодня здравым смыслом: «Ленин и теперь живее всех живых», «Ленин – друг народов всего мира»).
…В диковинку им обязательность формы, не знают про черные-белые фартуки ничего. Загудели, будто пчелы в улье, когда спросила: «Как бы вы отнеслись к ее введению?». Ярые противники утверждают, что все выглядели бы одинаково, как из инкубатора, как сардельки в связке, а каждый – индивидуальность, и хочет выделится, кроме того, сейчас много магазинов с красивыми вещами – глаза разбегаются )догадываюсь, что последнее могла написать только девочка). А некто выразился категорично-метафорично: «Не хочу быть частью стада». Сторонники школьной формы, напротив, считают, что с ее введением не было бы (столь явно) разделения на слои общества, так как все должны быть равны (хотя бы в школе), а еще «форма дисциплинирует», «она красивая» и «на нее приятно смотреть».
Легкий шелест порхнул по рядам, когда прозвучал вопрос: «Если бы представилась возможность пообщаться с политическими деятелями прошлого, кого бы выбрали себе в собеседники? О чем бы спросили?»
Девочка на третьей парте заглядывает в тетрадь соседки, читает удивленно вслух: «Екатерина…» - и тут же поправляет: «Их не три было, а две!». Особой популярностью пользуется Ленин. У вождя мировой революции спросили бы: «Зачем?», «Как удалось вести за собой толпы людей?», «А вы знаете, что вас забальзамируют?». На втором месте – Сталин: «Чего вы боялись в своей жизни?», «Почему были жестоки с народом?». У Ельцина: «Что у него с голосом?». У Линкольна: «Как добиться равноправия между людьми?». У Петра I: «О секрете его побед», «О его жизни. У Цезаря: «Как вы добились такой славы?». У Тутанхамона: «Как строили пирамиды?» У Гитлера: «О смысле жизни».
Увлекшись не на шутку. Вдруг в двери возникла вихрастая мальчишеская голова и громко спрашивает: «Тут сумку не видали?». Никакой реакции. Прибавляя голоса, спрашивает еще: «Сумку, говорю, не видали?». Девочка с последней парты, не отрываясь от письма, командирским тоном четко произносит: «Лишних нет!». Дверь с испугом захлопнулась.
Как изменилась бы ваша жизнь, если бы из нее навсегда исчез компьютер? – вспомнив о расхожем мнении, что, как наклейку от пузырька, их не оторвать от компьютера, спрашиваю я.
- Ну, у меня его нет – и что же? – хмурит брови ученица у окна.
- Значит, пиши «никак», - резонно заметил девичий голосок.
Были и другие ответы: «Работы бы лишился (пропадали бы деньги)», «Зрение было бы лучше, времени больше, но писать пришлось бы от руки», «Было бы сложнее делать рефераты», «Хорошо. Больше времени на друзей, общение», «Круто перевернулась (У меня его нет)», «Я бы не играла, да и все», «Я бы стал больше ходить в библиотеку», «Частично были бы отрезаны от всего мира», «Половина домашнего задания мной не была бы выполнена», «Пришлось бы большее количество уроков искать где-то в другом месте».
Для них компьютер – это еще и помощь в учебе. Тему не понял на уроке – можно выйти на школьный сервер и отработать ее. У нас, понятно, такого не было.
- «Счастье – это…». Продолжите мысль, - прошу я.
- Ничего себе спросили! – почесывая за ухом, восклицает мальчишка с веселыми глазами.
- Это философский вопрос, - с задумчивым видом произнесла серьезная ученица.
Принялись писать. Вдруг с последней парты летит мечтательно-томительный бас: «Счастье – это… сидеть рядом с Катей». Общий хохот на несколько секунд сотрясает весь класс, заставляя смущенно улыбаться самого Ромео.
Счастье они понимают по-разному. Одни по-философски отвлеченно: «это жизнь», «понять свое предназначение», другие связывают его с внутренним состоянием: «это гармония внутри себя», «когда желаемое соответствует действительному», а у кого-то оно по-человечески просто: «благополучная семья», «близкие люди, понимающие тебя», «когда рядом любимый человек», «когда есть взаимопонимание между людьми».
- Можно ли в нашей стране разбогатеть честным путем? – задаю очередной вопрос.
- Где вы видели? – мягко интересуется у меня юношеский голос. Дружное: «Нет!». Смотрят с сочувствием.
- Что для взрослого человека, по-вашему мнению, важнее всего: а) иметь престижную высокооплачиваемую работу; б) создать семью?
- А без первого не будет второго, - глубокомысленно и важно замечает другой мальчик, чей-то будущий кормилец. Так, как он, считает половина класса.
Патриотизм у молодого поколения развит не слабо. Если бы представилась возможность выбирать, где получить образование – в Иркутске, Москве или заграницей, - многие предпочли бы родной город. «Это мой город, моя родина», «Я привыкла к нему, здесь мои друзья, и тут тоже преподают хорошо». А чьи-то пылкие порывы вылились в фразу: «Иркутск – мой родной город, и я хочу сделать для него все, что в моих силах».
- Если бы вы нашли миллион долларов, на что бы его потратили? – задаю провокационный вопрос.
Замерли, как стрекоза на булавке. Взгляды – в пространство. Молчат. Повторяю вопрос. Сидят, не шелохнувшись. Наконец, понимаю, напряженно думают. Спустя мгновенье ручки забегали по листкам.
К деньгам отношение деловое. Частые ответы: «вложил в собственное дело» - «приобрел недвижимость», «открыл свою сеть ресторанов», «создала свой ночной клуб» и «положил в банк». А еще оплатил бы учебу, обеспечили родителей и раздали на благотворительность: в церковь, детдом, больница. А кто-то написал: «Отдам все в фонд Нобелевской премии».
-Ваш любимый отечественный кинофильм? – бодро начинаю я.
Смотрят с недоумением, как гусь на молнию. Никто не пишет. Ожидали, видимо, чего-нибудь посложнее. Постепенно в глазах появляется интерес.
- А если несколько?
- Пишите несколько.
Склонились над партами. Теперь я пытаюсь охватить всех взглядом. Море лиц. Пестрые, как мозаики, наряды. Помимо учебников, тетради – на каждом столе памятка о ЕГЭ. Мальчик на «камчатке» скучающе разглядывает потолок. Девочка в первом ряду старательно прикрывает рукой написанное.
Среди любимых кинофильмом больше старых: «Девчата», «Москва слезам не верит», «Брильянтовая рука», «Кавказская пленница», «Иван Васильевич меняет профессию», хотя кто-то предпочитае «Дневной дозор», «9 роту», «Две судьбы», «Курсанты».
- Ваш любимый писатель?
Многие призадумались. «Если совсем плохо, - пытаюсь подсказать я, - вспоминайте школьную программу». Сдержанный смех.
На первом месте Пушкин, Булгаков, Блок, Есенин. Хочется верить, что не по моей подсказке. Нашлись поклонники И.Хмелевского, Н.Устиновой, Д. Донцовой. Редко: Э.По, К. Дойль, Р.Бредбери, Толкиен, П. Коэльо. И даже – Г.Г.Маркес. Чему немало удивлена, - мы-то читали его по университетской программе.
Некоторые успевают выслушать вопрос, произнести вслух ответ, записать его и заглянуть в тетрадь соседа. А когда все они серьезно и сосредоточено пишут, то в классе вдруг наступает какая-то особенная тишина – думающая.. Слышно только, как шуршит под двигающейся рукой бумага. Вид у ребят при этом особенный: не дети – ангелы. Картина до того умиляет, что не могу сдержать улыбки.
- Мне нравится, как она улыбается, - радостно делится своим открытием с соседкой ученица на второй парте (процесс познания друг друга продолжался).
Два мальчика с первой и второй парты, как Давид и Голиаф, привстали и молча тянут друг друга за рукава, сопят, красные от напряжения. Прежде чем я успела понять, что происходит, со всех сторон к ним летит грозное шиканье: «Хватит!». Еще мгновенье – и воинствующие стороны сидят, шумно отдуваясь.
…Они не знают, когда день рождения Ильича. Вещь для меня, познакомившейся с «дедушкой Лениным» в детском саду, удивительная. И сейчас помню обязательные для любой школы тех лет мероприятия с громкозвучными, а лозунги, названиями: «Ленинцем считаться е по спискам, ленинцем считаться по делам» (в том числе и необъяснимые сегодня здравым смыслом: «Ленин и теперь живее всех живых», «Ленин – друг народов всего мира»).
…В диковинку им обязательность формы, не знают про черные-белые фартуки ничего. Загудели, будто пчелы в улье, когда спросила: «Как бы вы отнеслись к ее введению?». Ярые противники утверждают, что все выглядели бы одинаково, как из инкубатора, как сардельки в связке, а каждый – индивидуальность, и хочет выделится, кроме того, сейчас много магазинов с красивыми вещами – глаза разбегаются )догадываюсь, что последнее могла написать только девочка). А некто выразился категорично-метафорично: «Не хочу быть частью стада». Сторонники школьной формы, напротив, считают, что с ее введением не было бы (столь явно) разделения на слои общества, так как все должны быть равны (хотя бы в школе), а еще «форма дисциплинирует», «она красивая» и «на нее приятно смотреть».
Легкий шелест порхнул по рядам, когда прозвучал вопрос: «Если бы представилась возможность пообщаться с политическими деятелями прошлого, кого бы выбрали себе в собеседники? О чем бы спросили?»
Девочка на третьей парте заглядывает в тетрадь соседки, читает удивленно вслух: «Екатерина…» - и тут же поправляет: «Их не три было, а две!». Особой популярностью пользуется Ленин. У вождя мировой революции спросили бы: «Зачем?», «Как удалось вести за собой толпы людей?», «А вы знаете, что вас забальзамируют?». На втором месте – Сталин: «Чего вы боялись в своей жизни?», «Почему были жестоки с народом?». У Ельцина: «Что у него с голосом?». У Линкольна: «Как добиться равноправия между людьми?». У Петра I: «О секрете его побед», «О его жизни. У Цезаря: «Как вы добились такой славы?». У Тутанхамона: «Как строили пирамиды?» У Гитлера: «О смысле жизни».
Увлекшись не на шутку. Вдруг в двери возникла вихрастая мальчишеская голова и громко спрашивает: «Тут сумку не видали?». Никакой реакции. Прибавляя голоса, спрашивает еще: «Сумку, говорю, не видали?». Девочка с последней парты, не отрываясь от письма, командирским тоном четко произносит: «Лишних нет!». Дверь с испугом захлопнулась.
Как изменилась бы ваша жизнь, если бы из нее навсегда исчез компьютер? – вспомнив о расхожем мнении, что, как наклейку от пузырька, их не оторвать от компьютера, спрашиваю я.
- Ну, у меня его нет – и что же? – хмурит брови ученица у окна.
- Значит, пиши «никак», - резонно заметил девичий голосок.
Были и другие ответы: «Работы бы лишился (пропадали бы деньги)», «Зрение было бы лучше, времени больше, но писать пришлось бы от руки», «Было бы сложнее делать рефераты», «Хорошо. Больше времени на друзей, общение», «Круто перевернулась (У меня его нет)», «Я бы не играла, да и все», «Я бы стал больше ходить в библиотеку», «Частично были бы отрезаны от всего мира», «Половина домашнего задания мной не была бы выполнена», «Пришлось бы большее количество уроков искать где-то в другом месте».
Для них компьютер – это еще и помощь в учебе. Тему не понял на уроке – можно выйти на школьный сервер и отработать ее. У нас, понятно, такого не было.
- «Счастье – это…». Продолжите мысль, - прошу я.
- Ничего себе спросили! – почесывая за ухом, восклицает мальчишка с веселыми глазами.
- Это философский вопрос, - с задумчивым видом произнесла серьезная ученица.
Принялись писать. Вдруг с последней парты летит мечтательно-томительный бас: «Счастье – это… сидеть рядом с Катей». Общий хохот на несколько секунд сотрясает весь класс, заставляя смущенно улыбаться самого Ромео.
Счастье они понимают по-разному. Одни по-философски отвлеченно: «это жизнь», «понять свое предназначение», другие связывают его с внутренним состоянием: «это гармония внутри себя», «когда желаемое соответствует действительному», а у кого-то оно по-человечески просто: «благополучная семья», «близкие люди, понимающие тебя», «когда рядом любимый человек», «когда есть взаимопонимание между людьми».
- Можно ли в нашей стране разбогатеть честным путем? – задаю очередной вопрос.
- Где вы видели? – мягко интересуется у меня юношеский голос. Дружное: «Нет!». Смотрят с сочувствием.
- Что для взрослого человека, по-вашему мнению, важнее всего: а) иметь престижную высокооплачиваемую работу; б) создать семью?
- А без первого не будет второго, - глубокомысленно и важно замечает другой мальчик, чей-то будущий кормилец. Так, как он, считает половина класса.
Патриотизм у молодого поколения развит не слабо. Если бы представилась возможность выбирать, где получить образование – в Иркутске, Москве или заграницей, - многие предпочли бы родной город. «Это мой город, моя родина», «Я привыкла к нему, здесь мои друзья, и тут тоже преподают хорошо». А чьи-то пылкие порывы вылились в фразу: «Иркутск – мой родной город, и я хочу сделать для него все, что в моих силах».
- Если бы вы нашли миллион долларов, на что бы его потратили? – задаю провокационный вопрос.
Замерли, как стрекоза на булавке. Взгляды – в пространство. Молчат. Повторяю вопрос. Сидят, не шелохнувшись. Наконец, понимаю, напряженно думают. Спустя мгновенье ручки забегали по листкам.
К деньгам отношение деловое. Частые ответы: «вложил в собственное дело» - «приобрел недвижимость», «открыл свою сеть ресторанов», «создала свой ночной клуб» и «положил в банк». А еще оплатил бы учебу, обеспечили родителей и раздали на благотворительность: в церковь, детдом, больница. А кто-то написал: «Отдам все в фонд Нобелевской премии».
Настала очередь серьезных вопросов. Знаю, что недавно они знакомились с Конституцией. Прошу охарактеризовать наше государство. Разгорается оживленный спор. Не на бумаге. Одни говорят: «У нас демократия – и точка». Другие возражают: «А есть ли у нас демократия? Демократия – власть народа. А у нас «народ» тот, у кого деньги».
Одни говорят: «У нас правовое государство». Другие: «Не совсем. В Конституции записано: «Бесплатное образование». Где оно?». Девочка возмущенно произнесла: «Десять бюджетных мест на весь факультет. Попробуй поступи». «Бесплатная медицина. Где она?». «В поликлинике зубы вылечить – 400 рублей бабушка отдела», - доносится с последней парты. После вердикта: «Законы не выполняются», - чуть не вспыхнула гражданская война и не пролилась кровь. Но один серьезный ученик, спокойный, как вода в блюдце, слушал, слушал, встал и говорит: «Ну, конечно, мы не можем сказать, что мы живем в правовом государстве, но я считаю, что мы живем в правовом государстве, но я считаю, что мы на пути к нему. Зависит от нас. А почему мы не пользуемся этими законами? Говорят, дуракам закон не писан, если писан, то не читан, если читан. То не понят, если понят, то не так. Это народ у нас такой. Кто, где, когда добивался выполнения закона? Политическая активность отсутствует у нашего народа. У нас, что бы не случилось, мы на лавочках обсуждаем, на кухнях. Мы даже для себя не хотим ничего добиваться, потому что это же надо идти, активность свою проявлять». Сказал, и под гул одобрения спокойно сел.
Кто-то из них обогатит науку новым открытием, кто-то станет видным общественным деятелем, а кто-то (все может быть?) и главой государства.
А будь они президентом здесь и сейчас, они повысили зарплату учителям и медикам, вернули смертную казнь и бесплатное высшее образование, ввели сухой закон. Снизили цены на продукты и бензин, а стипендии бы повысили, разрешили работать с 12 лет и каждые 3 года проводили ремонт дорог. Из нынешних школьных реальностей отменили бы ЕГЭ (сказывается волнение и страх перед предстоящим скоро испытанием), вне школы – неприкосновенность депутатов и коммерческую плату за обучение в вузах.
- В чем родители по отношению к вам не правы?
Реакция бурная. Заерзали, словно их муравьи кусают. Восклицания: «О!», «Ого!». Гул негодования. Шумные глубокие вздохи.
- Все можно писать? – пугает решительностью мальчишеский голос.
- Все можно, - не так решительно соглашаюсь я.
\Ученик в первом ряду задумался о чем-то, перевел на меня взгляд. Полный горькой обиды и зазвенел, как струна, голос: «Они считают нас маленькими».
Вечный конфликт между «отцами» и «детьми». Вечное не понимание. Передо мной листки с ответами. Почти в каждом – протест и боль:
«Меня мои родители не понимают. Недоверие. Постоянное контролирование, повышение голоса и т.д. Будто сами не были в моем возрасте»; «Они считают меня безответственной!», е выслушивают мнения».
«Считают ребенком. Иногда из-за своих проблем срываются».
«В отношении к моим друзьям».
«Во вкусах». «Хотят переделать меня по своему образцу, по своим взглядам и понятиям».
Перебросили всю заботу о младшем брате на меня. Из-за него постоянная ругань».
«Слишком много внимания». На меня орут зазря».
«Сильный контроль, ненужный».
«Мне не разрешают шуметь ночами, непонимание. Заставляют делать то, что мне не нравится. Часто ворчат.»
«Несерьезное отношение». «Навязывание своего мнения. Денежное ограничения». «Вмешиваются в мою личную жизнь и выбор одежды».
«Да во всем». «Они не правы только в том, что судят по своему времени».
«Я писать не стану».
«Вообще-то они правы, только иногда забываю, что они такими же были когда-то».
Я смотрю на них и думаю: обычные мальчишки и девчонки. Вчерашние мы. Они также читают книжки, гонят мяч, дружат, спорят, мечтают устроить мир на лучших принципах, хотят любви. Какие бы эпохи ни сменились – и в суровые военные годы, и в мирное время, - так будет всегда, через это прошли все мы: открытые сердцем и не очень. Усердные и вполнакала, покладистые и ершистые, сообразительные и не совсем. И также будут вызывать всеобщее, тайное мальчишеское восхищение Катины длинные ресницы.
А в окно ласково смотрит весна, внося в душу смятение, пробуждая первые чувства. И так не хочется сидеть над учебниками, зубрить алгебру, готовиться к экзаменам, когда на улице свежесть, теплынь и солнце. А кому-то весна приносит собственный перевод Шиллера:
Здравствуй, милая весна!
Вновь ты в гости к нам пришла.
Принесла цветы в корзине,
Запах трав, и вместе с ними
По лужайке ты бежишь.
Подарить их мне спешишь?
Море трав, цветов и красок –
Всюду вижу милой глазки.
И любовь поет во мне…
Одни говорят: «У нас правовое государство». Другие: «Не совсем. В Конституции записано: «Бесплатное образование». Где оно?». Девочка возмущенно произнесла: «Десять бюджетных мест на весь факультет. Попробуй поступи». «Бесплатная медицина. Где она?». «В поликлинике зубы вылечить – 400 рублей бабушка отдела», - доносится с последней парты. После вердикта: «Законы не выполняются», - чуть не вспыхнула гражданская война и не пролилась кровь. Но один серьезный ученик, спокойный, как вода в блюдце, слушал, слушал, встал и говорит: «Ну, конечно, мы не можем сказать, что мы живем в правовом государстве, но я считаю, что мы живем в правовом государстве, но я считаю, что мы на пути к нему. Зависит от нас. А почему мы не пользуемся этими законами? Говорят, дуракам закон не писан, если писан, то не читан, если читан. То не понят, если понят, то не так. Это народ у нас такой. Кто, где, когда добивался выполнения закона? Политическая активность отсутствует у нашего народа. У нас, что бы не случилось, мы на лавочках обсуждаем, на кухнях. Мы даже для себя не хотим ничего добиваться, потому что это же надо идти, активность свою проявлять». Сказал, и под гул одобрения спокойно сел.
Кто-то из них обогатит науку новым открытием, кто-то станет видным общественным деятелем, а кто-то (все может быть?) и главой государства.
А будь они президентом здесь и сейчас, они повысили зарплату учителям и медикам, вернули смертную казнь и бесплатное высшее образование, ввели сухой закон. Снизили цены на продукты и бензин, а стипендии бы повысили, разрешили работать с 12 лет и каждые 3 года проводили ремонт дорог. Из нынешних школьных реальностей отменили бы ЕГЭ (сказывается волнение и страх перед предстоящим скоро испытанием), вне школы – неприкосновенность депутатов и коммерческую плату за обучение в вузах.
- В чем родители по отношению к вам не правы?
Реакция бурная. Заерзали, словно их муравьи кусают. Восклицания: «О!», «Ого!». Гул негодования. Шумные глубокие вздохи.
- Все можно писать? – пугает решительностью мальчишеский голос.
- Все можно, - не так решительно соглашаюсь я.
\Ученик в первом ряду задумался о чем-то, перевел на меня взгляд. Полный горькой обиды и зазвенел, как струна, голос: «Они считают нас маленькими».
Вечный конфликт между «отцами» и «детьми». Вечное не понимание. Передо мной листки с ответами. Почти в каждом – протест и боль:
«Меня мои родители не понимают. Недоверие. Постоянное контролирование, повышение голоса и т.д. Будто сами не были в моем возрасте»; «Они считают меня безответственной!», е выслушивают мнения».
«Считают ребенком. Иногда из-за своих проблем срываются».
«В отношении к моим друзьям».
«Во вкусах». «Хотят переделать меня по своему образцу, по своим взглядам и понятиям».
Перебросили всю заботу о младшем брате на меня. Из-за него постоянная ругань».
«Слишком много внимания». На меня орут зазря».
«Сильный контроль, ненужный».
«Мне не разрешают шуметь ночами, непонимание. Заставляют делать то, что мне не нравится. Часто ворчат.»
«Несерьезное отношение». «Навязывание своего мнения. Денежное ограничения». «Вмешиваются в мою личную жизнь и выбор одежды».
«Да во всем». «Они не правы только в том, что судят по своему времени».
«Я писать не стану».
«Вообще-то они правы, только иногда забываю, что они такими же были когда-то».
Я смотрю на них и думаю: обычные мальчишки и девчонки. Вчерашние мы. Они также читают книжки, гонят мяч, дружат, спорят, мечтают устроить мир на лучших принципах, хотят любви. Какие бы эпохи ни сменились – и в суровые военные годы, и в мирное время, - так будет всегда, через это прошли все мы: открытые сердцем и не очень. Усердные и вполнакала, покладистые и ершистые, сообразительные и не совсем. И также будут вызывать всеобщее, тайное мальчишеское восхищение Катины длинные ресницы.
А в окно ласково смотрит весна, внося в душу смятение, пробуждая первые чувства. И так не хочется сидеть над учебниками, зубрить алгебру, готовиться к экзаменам, когда на улице свежесть, теплынь и солнце. А кому-то весна приносит собственный перевод Шиллера:
Здравствуй, милая весна!
Вновь ты в гости к нам пришла.
Принесла цветы в корзине,
Запах трав, и вместе с ними
По лужайке ты бежишь.
Подарить их мне спешишь?
Море трав, цветов и красок –
Всюду вижу милой глазки.
И любовь поет во мне…
Ольга Давыдова
Комментариев нет:
Отправить комментарий